Джек Вэнс - Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира]

– Может, я слишком поспешен; может, слишком тщеславен; возможно, нарушаю правила приличия – но почему бы нам не пойти в мою комнату и не позабавиться?

– Действительно, почему бы и нет? – ответила девушка. – Я не замужем, а до того времени по нашим обычаям я могу вести себя, как хочу.

– Прекрасно! – воскликнул Кьюджел. – Хочешь, чтобы я пошёл вперёд, а ты тайком за мной?

– Мы пойдём вместе; нет причин скрываться.

Они вместе пошли в его комнату и предались эротическим упражнениям, после чего Кьюджел в полном истощении уснул. День у него выдался напряжённый.

Ночью он проснулся и увидел, что девушки нет, но в сонном состоянии не придал этому значения и снова уснул.

Его разбудил звук гневно распахнутой двери; он сел на кровати и увидел, что солнце ещё не встало; на него с ужасом и отвращением смотрит группа, возглавляемая стариком, с которым он разговаривал накануне.

Старик дрожащим пальцем указал на него.

– Мне показалось, что я узнал еретика; теперь это несомненно. Он спит, не укрывая головы, и на его подбородке нет священной мази. И девушка Зиамла Враз сообщила мне, что во все время их свидания он ни разу не попросил благословения Элессия!

– Несомненно, ересь! – провозгласили остальные.

– А чего ещё ждать от чужеземца? – презрительно спросил старик. – Смотрите: даже сейчас он не делает священного жеста.

– Я не знаю никакого священного жеста! – убеждал Кьюджел. – Не знаю ваших обрядов. Это не ересь, а простое невежество!

– Не верю, – сказал старик. – Только вчера вечером я посвятил тебя в основы ортодоксии.

– Положение серьёзно, – послышался чей-то зловещий голос. – Ересь существует только из-за гниения Мочки Правильности.

– Это непоправимое и непростительное преступление, – подхватил другой, не менее зловещий голос.

– Верно! Увы, верно! – вздохнул один из стоящих у двери. – Несчастный!

– Пошли! – сказал старик. – Придётся заняться этим делом немедленно.

– Не беспокойтесь, – ответил Кьюджел. – Позвольте мне одеться, я покину ваш посёлок и никогда не вернусь в него.

– Позволить тебе распространить повсюду твою еретическую доктрину? Ни в коем случае!

Кьюджела схватили и, голого, потащили из комнаты. Его провели по парку к центральному павильону. В центре павильона находилась ограда из деревянных стволов. Открыли отверстие в этой ограде и бросили туда Кьюджела.

– Что вы делаете? – закричал он. – Я не участвую в ваших обрядах!

На него больше не обращали внимания, и он стоял, глядя в промежутки между столбами, а жители деревни запустили большой шар из зеленой бумаги, наполненный горячим воздухом; под шаром висели три зелёных фонаря.

На востоке посветлело. Жители деревни, устроив все к собственному удовлетворению, отошли к краю парка. Кьюджел попытался перебраться через загородку, но столбы были так сделаны, что ухватиться за них невозможно.

Небо посветлело; высоко вверху горели зеленые фонари. Кьюджел, покрывшийся мурашками от утренней прохлады, ходил взад и вперёд по своей клетке. Он остановился, когда сверху послышалась музыка. Она становилась все громче, достигая самого порога слышимости. Высоко в небе появилось крылатое существо, его белая одежда колыхалась на ветру. Оно начало спускаться, и Кьюджел застыл.

Крылатое существо повисло над клеткой, опустилось, завернуло Кьюджела в свою белую одежду и попыталось подняться. Но Кьюджел ухватился за столб, и существо напрасно хлопало крыльями. Столб трещал, стонал, скрипел. Кьюджел пытался выпутаться из душивших его белых одежд и изо всех сил цеплялся за столб; столб треснул и раскололся, Кьюджел схватил обломок и ударил крылатое существо. Острый осколок порвал белый плащ, и существо ударило Кьюджела крылом. Кьюджел ухватился за одно хитиновое ребро и могучим усилием прогнул его назад, так что оно лопнуло, и крыло оказалось порвано. Крылатое существо в ужасе подпрыгнуло, тем самым вынеся Кьюджела за пределы клетки, и поскакало через деревню, таща за собой сломанное крыло.

Кьюджел бежал сзади, колотя его подобранной дубиной. Он краем глаза видел, как на него в ужасе смотрят жители деревни; рты у них были широко раскрыты; должно быть, они кричали, но он ничего не слышал. Крылатое существо запрыгало быстрее по тропе, ведущей к утёсам, а Кьюджел продолжал колотить изо всех сил. Золотое солнце поднялось над далёкими горами; крылатое существо неожиданно повернулось лицом к Кьюджелу, и Кьюджел увидел большие глаза, хотя все остальное скрывал капюшон плаща. Смущённый, тяжело дыша, Кьюджел отступил, но тут ему пришло в голову, что он совершенно беззащитен от нападения сверху. Поэтому он выкрикнул проклятие и повернулся к деревне.

Все бежали. Деревня опустела. Кьюджел громко рассмеялся. Он пошёл в гостиницу, оделся, прицепил меч. Потом отправился в закусочную и, заглянув в денежный ящик, нашёл там груду монет; он пересыпал их в свою сумку, в которой лежал белый шар, представляющий НИЧТО. Потом вышел: лучше уйти, пока его никто не задерживает.

Его внимание привлёк отблеск: на кольце на его пальце появилось множество искорок, и все они указывали на тропу, ведущую к утёсам.

Кьюджел устало покачал головой, потом снова посмотрел на огоньки. Без всякого сомнения, они направляли его туда, откуда он только что пришёл. Значит, расчёты Фарезма оказались в конце концов правильными. Надо действовать решительно, пока ВСЕОБЩНОСТЬ снова не удалилась куда-нибудь.

Он задержался, только чтобы отыскать топор, и торопливо пошёл по тропе, следуя за указателем кольца.

Недалеко от того места, где он его оставил, искалеченное крылатое существо сидело на камне, натянув на голову капюшон. Кьюджел подобрал камень и кинул его в существо, которое рассыпалось пылью, и о его существовании теперь свидетельствовала только пустая белая одежда.

Кьюджел пошёл дальше, стараясь держаться в укрытии, но напрасно. Над ним парили крылатые существа. Кьюджел поиграл топором, пытаясь ударить их, и существа поднялись выше, кружа над ним.

Кьюджел сверился с кольцом и повернул, а крылатые существа продолжали виться над ним. Кольцо засверкало ярче: на скале сидела ВСЕОБЩНОСТЬ!

Кьюджел сдержал возбуждённый крик. Он протянул вперёд символ НИЧТО и прижал его к желатиновому шару. Как и утверждал Фарезм, результат последовал немедленно. Кьюджел почувствовал, что действие заклинания, привязывавшего его к этому времени, кончилось.

Удары больших крыльев! Кьюджела сбили на землю. Белая одежда накрыла его; одной рукой удерживая НИЧТО, он не мог действовать топором. Крылатое существо схватило НИЧТО, к которому прикрепилась ВСЕОБЩНОСТЬ, и понесло их обоих к пещере в утёсах.